Лита Бейрис – создательница и бессменный организатор Балтийского международного балетного фестиваля, кавалер ордена Трех звезд, в прошлом – прима-балерина Латвийского театра оперы и балета. В преддверии балетного фестиваля, который пройдет с 1 по 12 октября, Лита Бейрис вспоминает о том, как балет изменил ее жизнь, и рассказывает, как снова нашла себя после ухода со сцены.
Балетный век недолог – для большинства балерин это 20 с небольшим лет активной карьеры. Затем – выход в отставку, поиски себя в зрелом возрасте.
Зачастую балерины уходят в преподавание, становятся балетмейстерами. Лита Бейрис, блиставшая на сцене Латвийской оперы и балета с 1970 по 1996 год, выбрала другой путь. Она ставила хореографии балетов в разных странах мира, была членом жюри международных балетных фестивалей. Но главное ее детище – Международный Балтийский балетный фестиваль. В течение 25 лет Лита Бейрис знакомит латвийских зрителей с лучшими образцами классического и современного танца из разных стран.
Расширяем горизонты
– В 1995 году я общалась в Дании со знакомой балериной латышского происхождения, – рассказывает Лита. – Приехав в Латвию, она удивилась, что у нас нет балетных фестивалей, только театр с балетным репертуаром. Тогда я и поняла, что нужно двигаться в эту сторону.
– Что изменилось для фестиваля во время пандемии?
– Мне надолго запомнится 12 марта 2020 года, тогда мы открывали фестиваль большой выставкой о балете в Музее Менцендорфа. В тот же вечер в 18.00 в стране ввели режим чрезвычайной ситуации и все закрыли. На следующий день нам еще удалось провести концерт кубинского балета, но финансово это было ужасно, начались переносы концертов. В этом году мы решили провести фестиваль в начале октября, чтобы успеть до новой волны пандемии.
«Теперь ты знаменита!»
– Лита, как вы пришли в мир балета?
– Мама отдала меня в балет рано, когда мне еще семи лет не было. В детстве мама сама мечтала быть балериной, хотела учиться балету, однако родители ее не поддержали. Так что особого выбора у меня не было, пришлось воплощать в жизнь мамины мечты. Она за мной наблюдала и вела меня по этому пути. Поэтому в итоге я и стала ведущей балериной Латвийской оперы.
«Теперь ты знаменита», – говорила мне мама с гордостью. Она на все мои спектакли ходила.
Из балетной школы я выпустилась в 17 лет. Еще учась в школе, с 15 лет начала работать в кордебалете на полставки. Так и сейчас происходит. Ученики старших классов выступают в кордебалете. Те, кто начинает выделяться, имеют шанс стать солистом. Но это долгий путь, очень редко у кого сразу – хоп! – и получается.
– А если не получается?
– Тогда танцор остается в кордебалете. Это тоже интересно. Сейчас современный балет дает больше возможностей себя проявить.
– Что побуждало вас заниматься балетом и не бросить? Ведь это ежедневные многочасовые занятия, своего рода муштра.
– Какое бросить? Мне и в голову такое не приходило. Да и время другое было. В балетную школу из 360 девочек нас приняли только 16, конкурс был огромным. А окончили школу из 16 только трое. Одни не выдержали нагрузки, у других комплекция поменялась. Когда ребенку 8 лет, его данные могут соответствовать балету, а в 12–14 лет начинаются подростковые изменения, кто-то резко набирает вес, кто-то сильно вырастает и балет приходится бросать.
Сейчас в балетную школу принимают с 10 лет. В этом возрасте уже видно немножко наперед, какие у ребенка будут задатки.
– Ваши природные задатки соответствовали балетным?
– Да, раз меня приняли в школу. Хотя данные у меня не были абсолютными. По советским меркам я считалась высокой для балета, мой рост 170 см. Балетмейстерам тогда больше нравились маленькие балерины, таких легче поднимать, с ними легче танцевать партнерам.
– Насколько полезен балет для физического развития ребенка, он же меняет конституцию тела?
– Да меняет, ноги «разламывает». Вы же замечали, что балетные ходят по-другому, выворачивая стопы. Если серьезно заниматься балетом, есть риск получить травмы. Это как в спорте. Балет – это спорт плюс артистизм, в спортивном диспансере мы на проверки ходили вместе со спортсменами.
– Приходилось ли вам и вашим коллегам танцевать с травмами?
– Да, с растянутыми связками танцевали. Некоторые парни ухитрялись танцевать даже с небольшими переломами – им удавалось закончить спектакль. Балет вырабатывает физическую выдержку и способность терпеть боль.
– Правда ли, что остаются в балете самые дисциплинированные?
– Как правило, остаются те, у кого лучше физические данные, позволяющие танцевать. Вы бы захотели видеть на сцене коротконогую полную женщину?
– Я в детстве ходила на балеты с Зитой Эрсой, она была крепкого телосложения и невысокого роста. С фигурой далеко не модельной.
– Да, она была не самая тоненькая… Но и критерии были несколько иные в то время и сейчас. Что касается моделей с ногами от ушей – они способны только по подиуму ходить, для балетной сцены их данные не годятся. Конечно, важны не только физические данные, но и техника, и то, как вас принимают на сцене.
Конкуренция была жесткой
– Слышала ужасные рассказы о том, как балерины в Большом театре из зависти подсыпали друг другу осколки стекла в пуанты. В вашей практике такое случалось?
– Большой театр – это что-то страшное. Я окончила факультет хореографии ГИТИСа в Москве и танцевала в Большом театре как приглашенная артистка, работала бок о бок с Майечкой Плисецкой. Конечно, ревность и зависть присутствуют в мире балета. Не обязательно тебе нанесут физический ущерб, но моральные унижения – не редкость. Унизительным был и запрет выезжать за границу в советское время. Я тоже от этого пострадала, лишилась возможности выезжать на два года. Хотя в свое время наш театр с гастролями объехал весь мир.
– Чем атмосфера в Большом отличалась от атмосферы в Латвийской опере?
– Она была более жесткой, ведь конкуренция за роли в Большом намного сильнее. За выступление в Большом некоторые были готовы «горло перерезать». Потом границы приоткрылись, Мише Барышникову и Саше Годунову удалось ускользнуть, иначе они бы приговор получили. У меня тоже были предложения о работе за рубежом, и в Москву в Музыкальный театр имени Немировича-Данченко меня зазывали после победы на конкурсе в Варне. Но я решила остаться в Латвии
– Почему?
– Я посчитала, что ехать в Москву – большой риск. К тому же я вышла замуж. А в Москву мы с балетом часто ездили на гастроли. После Москвы и Ленинграда наш рижский балет считался третьей по силе труппой в СССР.
На пенсию в 44 года
– Балерины рано уходят в отставку. Возраст выхода на пенсию поменялся, если сравнить с советским временем?
– Обычно мы танцуем 20 лет, но я танцевала 26 лет, так как была ведущей балериной. Конечно, лучший вариант – когда решаешь уйти сама, не дожидаясь, что тебя попросят из театра. Когда балерину увольняют по инициативе балетмейстера, это – настоящая драма.
– В каком возрасте вы ушли из балета?
– Последний раз на сцене нашего театра я танцевала в 1996 году в 44 года – в собственной постановке на музыку Петериса Васка. Можно было бы танцевать и дальше, если бы ставили больше современных балетов. Но в 1996 году в репертуаре театра была в основном классика, а ее трудно танцевать в зрелом возрасте. Вообще я была одним из пионеров современного балета в Латвии. У меня был бенефис в 1990 году – «Чудесный мандарин» на музыку Белы Бартока. Коллеги мне говорили: «Это огромный риск, что ты такое делаешь! И музыка сложная для восприятия». Но мы с Яниной Панкрате решились и поставили этот балет с элементами акробатики – это был современный, неожиданный поворот для нашего театра.
Театральный роман
– С будущим мужем вы познакомились в театре?
– Да, Гунтис Гайлитис был оперным режиссером. Главным режиссером работал в свое время.
– Семейным отношениями не мешало то, что вы работаете в одном театре?
– Мы в театре и не виделись толком. Он ставил оперы, я танцевала. Поздно вечером возвращались домой. Жили как на удаленке, и я считаю, это хорошо для семейных отношений.
– Что же в этом хорошего?
– Когда люди прилипают друг к другу как банный лист, жить вместе становится намного труднее. Лучше, когда чувствуешь себя свободной и даешь свободу партнеру, каждый из нас был личностью, у каждого были свои интересы и идеалы. И специфика творческой работы способствовала сближению. Но трудно объяснить, почему нас потянуло друг к другу – да и не надо, это все-таки интимное дело.
– Чем ваш муж сейчас занимается?
– Он является директором Рижского латышского общества, преподает в Музыкальной академии, водит экскурсии в оперном музее, который мы основали вблизи нашего хутора в Яунпиебалге. В этом месте родился автор либретто первой латвийской национальной оперы «Банюта» Артур Круминьш. По профессии Круминьш был архитектором, но в 1903 году, когда учился на архитектурном, выиграл в конкурсе оперных либретто, устроенном Рижским латышским обществом. Круминьш в этом конкурсе победил самого Райниса.
Балет вместо корриды
– Знаю, что 90-е были непростым временем в вашей жизни.
– Да, в 1993 году я один сезон руководила нашим балетом в качестве балетмейстера. Было очень трудное время, театр находился на ремонте, репетиции проходили в чужих помещениях. К тому же я танцевала в премьерном спектакле в главной роли. И параллельно училась на факультете хореографии ГИТИСа, который окончила в 1994 году.
– Как вы это все совмещали?
– Собрав все силы в кулак. В должности балетмейстера я выдержала только один сезон. Когда театр был закрыт на ремонт, был риск вообще лишиться балета.
– Вы танцевали с Марисом Лиепой, работали с Майей Плисецкой. Кто из звезд балетного мира оказал на вас влияние?
– У меня сохранились прекрасные воспоминания и о Марисе, и о Майе Михайловне. С Марисом Лиепой мы провели чудесные гастроли во Франции: вместе станцевали пятнадцать раз «Лебединое озеро». На репетициях, обсуждая нюансы спектакля, так увлекались, что оркестрантам приходилось терпеливо ждать, пока мы закончим разговор.
Очень интересно было наблюдать за Майей Плисецкой, когда я была приглашенной балериной в Большом театре. Она углубленно работала над своими сценическими образами, очень следила за техникой исполнения, поэтому каждая ее роль осталась в истории как бриллиант. Запомнилась и работа над балетом «Жизель» в Москве под руководством выдающейся балерины Марины Семеновой. Она мне очень помогла в трудный период, когда я была невыездной – поставила «Жизель» с учетом моих способностей, научила новому в танце.
Балерины, как и актеры, разные, нельзя, да и невозможно слепо копировать других. Кстати, в наше время зрители ходили в Латвийскую оперу смотреть на прима-балерин – на меня, на Ларису Туисову, на Зиту Эрсу. На личности ходили. А сейчас чаще ходят просто на новые спектакли. И поклонение звездам не так выражено, как раньше.
– Какие партии вы можете назвать своими коронными?
– Партию Белого и Черного лебедя в «Лебедином озере». Черная лебедь без Белой не может существовать – это как белая и темная стороны одной личности.
– Вы танцевали в Мексике на арене для корриды. Какие были ощущения?
– Да, это было во время больших гастролей в Южную Америку. Ощущения были не из приятных. Конечно, быков на арене не было, но вы представьте – танцевать на огромной арене и вертеть 32 поворота фуэте!
– В чем была сложность?
– Арена круглая, сконцентрироваться сложно, а для фуэте важна концентрация на одной точке. Думаю, такие эксперименты излишни. Другое дело – выступать на открытых площадках, в театрах под открытым небом.
– Вы сейчас посещаете балетные постановки в нашей Опере?
– Иногда, когда меня приглашают.
– Как оцениваете уровень нашей труппы?
– Хороший уровень. Самое трудное для театра – удержать классический репертуар, потому что в классике особые требования к подготовке танцовщиков. Театр может гордиться тем, что классика сохраняется в репертуаре.
Отвлечься от рутины
– Как вы сейчас поддерживаете себя в форме?
– Немножко занимаюсь дома, делаю упражнения для укрепления спины, бедер. Растяжками не увлекаюсь, балетного станка у меня дома нет.
– Балетная растяжка сохраняется на долгие годы?
– Только если постоянно над ней работать. У меня были средние данные для балета. Если прекращала занятия на две недели, надо было начинать все сначала. Об отпусках мы даже не мечтали. Это еще одно доказательство того, что искусство балета требует огромной мотивации и энергии. Поэтому и прима-балерин у нас так мало.
– Есть ли у вас хобби помимо балета?
– У меня есть сад на хуторе, ухаживаю за ним, хотя это физически тяжелая работа. Но мне нравится создавать красоту. Люблю собирать грибы и ягоды, как Майя Плисецкая. Мне больше нравится собирать, чем кушать – можно отвлечься от рутины. В молодости я была большой рукодельницей, мама меня научила и шить, и вязать, и вышивать. И мужа обшивала, и себе наряды шила интересные.
Хип-хоп и посвящение Боуи
– Расскажите, пожалуйста, о главных событиях балетного фестиваля.
– Мотто фестиваля остается прежним – от классики до авангарда. Мы привозим три постановки. Собираемся показать спектакль одной из лучших американских компаний современного танца COMPLEXIONS, посвященный Дэвиду Боуи и поставленный на его музыку. Концерты пройдут в Риге во дворце культуры VEF (5 октября) и в Резекне в Latgales vēstniecībā GORS (8 октября).
Еще одно событие – концерт «Интригующие дуэты»: французская компания Cie De Fakto представит спектакли Coming и Something of Melody, а Šeiko dance company из Литвы – спектакль Aside. Французские артисты исполняют современный танец на базе хип-хопа – это очень своеобразно. Концерты пройдут 3 октября в Риге в квартале H2O 6 и 6 октября в Культурном центре Прейли, с этим городом у нас сложилось давнее плодотворное сотрудничество.
10 октября во Дворце культуры VEF пройдет концерт «Звезды балета в Риге», в котором примут участие танцовщики из Латвии, Эстонии, Литвы и Финляндии.
Сейчас в странах Прибалтики, особенно в Эстонии, работает интернациональный состав солистов – танцовщики из разных стран. У наших соседей очень высокий уровень, прекрасные солисты международного класса.
Также в программе фестиваля – фотовыставки, посвященные балету, и фильм, посвященный выдающемуся хореографу Ричарду Сигалу, который 12 октября покажут в Splendid Palace.
– Фестиваль балета славился концертами в необычных местах. В этом году их не будет?
– Раньше мы открывали фестиваль концертом на Рижском вокзале, сейчас не будем этого делать из-за эпидемиологической ситуации. Три года назад молодой балет Гамбурга, которым руководит Джон Ноймайер, выступал в доме престарелых в Межциемсе и в Прейли. Танцоров прекрасно приняли, обитатели дома престарелых сидели, открыв рот – это было очевидное невероятное. Но в этом году подобных акций не планируем.
Марина СИУНОВА
