Музыковед Михаил Казиник называет классическую музыку антидепрессантом, жизненно необходимым в наше смутное время. В интервью «МК-Латвии» он рассказывает, как научиться слушать и понимать классику в любом возрасте и как привить любовь к ней детям.
Михаил Казиник – искусствовед, музыкант, просветитель, автор серии книг «Тайны гениев» – увлекательных рассказов о судьбах и творчестве великих композиторов, писателей и художников. Он живет в Швеции, но является человеком мира и хорошо известен на постсоветском пространстве.
В своих выступлениях, в передачах на радио, на телевидении, на канале YouTube Казиник рассказывает о классике без академической скуки – темпераментно, интересно, так, что хочется сразу прослушать произведения, о которых он говорит.
Казиник создал оригинальную, основанную на ассоциативном мышлении методику преподавания музыки и истории культуры для детей, которая практикуется в школах России и разных стран мира.
В Латвии просветителя знают благодаря «Дням Казиника в Риге» – ежегодным концертам и лекциям для ценителей классической музыки. В этом году Дни Казиника в Риге пройдут с 26 февраля по 7 марта.
Музыка как лекарство
– Пандемия серьезно повлияла на культурную жизнь Европы, во многих странах концерты, спектакли, выступления во время локдаунов были отменены. Как это сказалось на вашей жизни?
– Всю свою жизнь я гонял по планете с концертами, лекциями, выступлениями, но с пандемией все это остановилось. Два года концертов и живых выступлений были пропущены. Однако я понимал, что если не начну срочно что-то делать, то вместе с пандемией сойду на нет. Для меня это был знак – писать новые книги. За два года пандемии я написал четыре книги. В том числе – продолжение «Тайны гениев» и книгу «Музыкальные антидепрессанты». Я осознал, что во время пандемии всеми правдами и неправдами надо защищать людей от депрессии. Не так страшна пандемия, как страшен постоянный страх и дискомфорт, в котором мы живем. Нас каждый день пугали сообщениями о количестве заболевших и умерших. К этому добавились климатические проблемы – нам описывали скорый апокалипсис от теплового эффекта. Вспомним экоактивистку Грету Тумберг – больную девочку, на которой заработали миллионы. Теперь она рассказывает, как вложила деньги в биткоины и обогатилась, дает советы, как разбогатеть другим. Шведам это уже не нравится.
К пандемии и климатическим проблемам добавилась политическая напряженность, угроза надвигающейся войны России с Украиной. И мир замер в ожидании того, что будет. Много ли у людей психических сил, чтобы все это выдержать, сохраняя самообладание? Легче перевести напряжение в агрессию, в поиск врагов вокруг. Но это не выход.
– Как в этих условиях может помочь классическая музыка?
– Если хотя бы 10–15% людей знали великую музыку, впитали бы ее с детства, это повлияло бы на развитие всего нашего общества. Музыка – это вибрации, которые гармонизируют нас, создают ощущение вечности. Слушая музыку Бетховена, Моцарта, Гайдна, можно такие гармонические состояния открыть, войти в такой мир, по сравнению с которым пандемия и другие проблемы покажутся несущественными.
Если музыка – это источник вибрирующей энергии, то человек – приемник этой энергии. Моя задача – настроить аудиторию на волну исполняемого произведения.
Но поскольку искусству многие не придают важного значения, то когда приходит беда, люди не знают, как воспользоваться этим лекарством. Это как если бы заболевшему человеку принесли 20 белых таблеток, на которых ничего не написано. И сказали: одна из них тебя спасет. Чтобы вылечиться, придется принять их все.
Так же и с музыкой – великую музыку человечество создавало тысячелетиями, общаясь с космосом, ведь человек – космическое существо. Но когда приходит беда, с полок сейчас достают не классику, а пошлейшую попсу.
– Не скажите. Во время пандемии многие оперные театры открыли для публики бесплатный доступ к трансляциям спектаклей, музеи и галереи запустили виртуальные туры. Недостатка в информации нет.
– Но мало желающих ею воспользоваться. Я решил послушать трансляцию оперы «Евгений Онегин» из московской «Новой оперы». Знаете, сколько человек в прямом эфире слушали новую постановку? Сначала нас было 18, потом прибавилось еще 10, а до конца дослушали 12 человек. В течение двух лет со дня первой трансляции оперу онлайн посмотрели 1800 человек. И что это такое? Это население нескольких хрущевок – ничтожное количество для огромной России.
– Возможно, дело в том, что дома трудно сосредоточиться и выдержать три-четыре часа оперной постановки?
– Конечно. Когда вы идете в театр, вы весь день настраиваетесь, готовитесь к встрече с великой музыкой. И идете как на праздник, потом обсуждаете увиденное с близкими. Ничто так не убивает оперу, как экран ТВ. Ведь опера – это живое звучание голоса, это масштабная сценография. Но если вы оперу хорошо знаете, можете послушать ее в качественной записи.
Менуэт быка
– Вы много времени уделяете музыкальному воспитанию детей. Как родителям, которые сами в музыке не особенно разбираются, привить любовь к ней детям? Например, тем детям, которые не посещают музыкальную школу?
– И хорошо, если дети не ходят в музыкальную школу. В большинстве своем там им отбивают любовь к музыке. Сколько писем я ежедневно получаю с одинаковым содержанием: люди пишут, что в детстве бросили заниматься музыкой, потому что в музыкальной школе им было скучно. И благодарят меня за то, что после моих передач у них снова возникает желание музицировать.
Ребенок музыкален по своей природе. Ко мне привели мальчика, который в музыкальной школе безуспешно разучивал «Менуэт быка» Йозефа Гайдна. Я его спросил: «Ты часто видел, чтобы быки танцевали?» Мальчик ответил отрицательно. Начался разговор. Оказалось, что ребенку в школе не рассказали ни про это остроумнейшее произведение мировой музыки, ни про веселого и обаятельного Гайдна, ни про танец менуэт. Я ему поведал историю создания этого менуэта. Мясник попросил Гайдна написать его для свадьбы дочери. На торжество привели огромного быка с увитыми цветами рогами и подарили Гайдну. Когда Гайдн признался, что быка ему некуда деть, мясник предложил композитору покупать мясо в его лавке бесплатно до конца его дней. Самый дорогой менуэт получился в истории.
Я спросил мальчика, какие звуки издает бык. Он ответил: «Му». И в конце концов он расслышал это «му» в менуэте. Побежал домой и всем домашним показывал, как звучит бык в менуэте.
Школа будущего
– Ваша школа будущего построена на развитии ассоциативного мышления. Вы могли бы рассказать о ней подробнее?
– Школа ассоциативного мышления – это очень интересный проект. По этому методу учат детей и в России, и в Новой Зеландии, и в Австралии, и в Европе. Детей, которые там учатся, я называю астронавтики – они светлые, счастливые, легкие, остроумные, говорят легко, будто поют. И стихи читают так, будто окончили ГИТИС или Щукинское училище.
Вот вам пример ассоциативного мышления. Возьмем яблоко. Какой город связан с яблоком? Город «Большого яблока» – Нью-Йорк. А есть ли еще город, связанный с яблоком? Да, есть – Алматы (яблочный), где растут яблоки уникальных сортов на склонах. Вспоминаем мифы Древней Греции и яблоко раздора, рассказываем миф о Парисе, говорим о греческом пантеоне. Можем предложить ребенку поиграть в Париса и выбрать самую прекрасную из богинь. И ребенку придется изучить, какие богини были. Мы помним, что Парис отказал Афине, богине мудрости. Отказал Гере, жене Зевса. И не отказал богине любви Афродите. Античный мир преподнес вместе с Парисом урок – нет ничего важнее любви. Ни слава, ни почести с ней не сравнятся.
– Как от яблока в разговоре с ребенком перейти к музыке?
– Просто. Яблоко круглое, а в музыке есть «круговая» форма рондо, в которой неоднократные повторения главной темы чередуются с отличающимися друг от друга темами. Послушав рондо, переходим к матросскому танцу «Яблочко», к тому, как танцевали матросы в ХХ веке. А потом предлагаем послушать музыку, под которую матросы танцевали 350 лет назад – «Матросский танец» Генри Перселла. Они что, сонные были эти матросы? Нет, не сонные. Просто 300 лет назад скорости были не такие, как сейчас. И матросский танец считался быстрым…
Нобелевское мышление
– Увы, экспериментальных школ мало, что вы посоветуете родителям, чьи дети учатся в обычных школах?
– Помните, что самые главные уроки проходят не в школе, а дома. Слушайте с детьми музыку, играйте в ассоциации, рассказывайте интересные факты о композиторах и музыкальных произведениях. Послушайте вместе с детьми мои лекции и передачи в Интернете – это огромное количество видеоматериалов, уроков, встреч, игр.
Если вы дома создадите чудесную атмосферу, пригасите свет и начнете слушать замечательную музыку, обняв ребенка, он почувствует и ваше тепло, и тепло музыки Моцарта. Когда ребенок совсем маленький, музыку можно поставить фоном – например, произведения Антонио Вивальди или Арканджело Корелли. Это просто – не надо дидактики и навязывания.
А если поставите маленькому ребенку рэп с матом, матерные слова он вам быстро вернет.
– Сейчас психологи и педагоги говорят о том, что у детей преобладает клиповое мышление, им трудно на чем-либо долго сосредоточиться. Как спасти детей от этого?
– Если вы будете играть с ребенком в ассоциативные игры, описанные выше, у него и мышление будет другим. Я называю это нобелевским мышлением. Я был ведущим концерта на вручении Нобелевской премии и задавал вопросы нобелевским лауреатам о музыке и об искусстве. Выяснилось, что это самые остроумные и знающие люди. Эйнштейн, играющий на скрипке – это не случайность. Он и другие гении стояли у портала ХХ века. Увы, история пошла по другому пути, массовое сознание было захвачено сначала телевидением, потом Интернетом. За 10 лет документальный фильм «Рихтер непокоренный» Брюно Монсенжона посмотрели столько человек, сколько в одну минуту смотрят клипы рэппера Моргенштерна. На моем YouTube-канале 10 миллионов просмотров всех роликов за два с половиной года. Я открыл канал, чтобы спасать людей через музыку, через добро. Думаете, многие захотели спасаться? Увы, нет.
Музыка и возраст
– Если человека в детстве к музыке не приобщили, и он хочет разобраться в классике в зрелом возрасте – с чего начать?
– Этот путь тоже можно пройти со мной, слушая радиопередачи, которые охватывают все мировое музыкальное наследие, смотря фильмы, читая книги, посвященные музыке. Начать можно, например, с фильмов «Эффект Баха. Часть 1» и «Эффект Баха. Часть 2».
– Поможет ли пониманию музыки просмотр художественных фильмов? Например, «Амадея» Милоша Формана о Моцарте?
– Нет. Это потрясающий фильм, но он дает ложный образ Моцарта и Сальери. Сальери был признанным композитором, очень богатым, он был культурным министром Европы. А Моцарт – несчастным фрилансером, который зависел от того, закажут ему музыку или нет, он зарабатывал в основном за счет уроков музыки, за счет своих учеников. Безусловно, Моцарт должен был завидовать Сальери, а не наоборот.
– Как меняется восприятие музыки с возрастом?
– Оно углубляется с возрастом. Произведения, которые в юности казались проходными, потом вдруг открываются с невиданной стороны. Музыку надо слушать не один раз, так же как и любоваться шедеврами живописи. Сначала вы просто видите картинки, потом – узнаете, какой смысл в них вкладывали, потом постигаете на более глубоком уровне.
Когда я учился в музыкальном училище и мне было 15–16 лет, мой педагог сказал: «Миша, мечтаю о том времени, когда ты начнешь играть скрипичный концерт Бетховена». Этого было достаточно, чтобы я дома начал его репетировать. Потом я сказал учителю: «Не понимаю эту музыку, там какие-то гаммы, арпеджио». А он ответил: «В тот момент, когда ты скажешь, что концерт Бетховена – величайшее произведение для скрипки, мы победим».
Теперь уже я понимаю, что это величайший концерт для скрипки. И когда дразню пианистов, для которых Бетховен написал пять фортепианных концертов, многие из них признают, что его единственный скрипичный концерт во много раз выше фортепианных.
Взгляды и вкусы и у профессиональных музыкантов меняются. Было время, когда я без музыки Вагнера не мог прожить ни дня, она была для меня открытием века. Я чувствовал ее величие, а потом наступили ужас, разочарование, боль. И осознавая одаренность Вагнера, я не могу его больше слушать.
– Это не связано с запретом на исполнение музыки Вагнера в Израиле из-за того, что Вагнер был антисемитом и его музыкой восторгался Гитлер?
– Я никогда не жил в Израиле, но мое неприятие отчасти связано с тем, что Вагнер стал музыкальным символом нацизма. Шум вокруг бойкота музыки Вагнера в Израиле поднялся 10–15 лет назад, но еще до этого у меня началось отторжение его музыки. Мне показалось, что она слишком фанфарна, слишком помпезна, планетарна и бесчеловечна. Что эта музыка поднимается над человеком, что она человека не видит и воспевает наместников Бога на земле. Уже тогда мне стало казаться, что это уж слишком.
Поднимаем настроение!
– Если музыка не нравится, раздражает – стоит ли себя пересиливать и ее слушать?
– Нет, если не нравится, не стоит. Не всякая музыка, написанная века назад – величайшее откровение. В классической музыке есть и занудные, и малоталантливые произведения.
– Вы много говорите на тему музыки как антидепрессанта. Есть ли произведения, которые почти всем могут поднять настроение?
– Есть. Например, это хоралы Баха. Если мне пишут люди, которые переживают тяжелые моменты в связи с болезнью близких или по другим причинам, я рекомендую слушать гениев эпохи барокко – 12 больших концертов Арканджело Корелли и 12 больших концертов Георга Фридриха Генделя. Начните с них, они выполнят свою роль – это абсолютное равновесие, величайшая архитектура. Не знаю людей, которым не близок Вивальди, не близок Моцарт или Бетховен – мой самый любимый композитор. Чем больше слушаю Бетховена, тем больше понимаю, какой подарок земля получила в его лице.
Концерты в домах престарелых
– В своих передачах вы рассказывали о том, как хорошо живется шведским пенсионерам – они путешествуют по миру, ходят на танцы, изучают языки. На концерты в Швеции ходят в основном люди пожилого возраста?
– Совсем не обязательно, их активно посещает и молодежь. Например, на концерте величайшего пианиста Григория Соколова три четверти зала составляла молодая публика.
В Швеции есть другая традиция, связанная с пожилыми людьми – живые концерты в домах престарелых. В этой стране люди живут до глубокой старости, и многие проводят последние годы в домах престарелых. Это пансионаты квартирного типа: с хорошим питанием, как в ресторане, с обслуживающим персоналом, с постоянным присмотром медиков.
Такие пансионаты часто посещают музыканты с живыми концертами. Для музыкантов выступать там считается вопросом чести. И пансионаты платят им деньги за выступления.
Я когда-то в Швеции сыграл по меньшей мере 100 концертов в домах престарелых. До сих пор поддерживаю отношения с некоторыми постояльцами, например, с женщиной, которой сейчас 105 лет.
– Вы неоднократно выступали с концертами в Латвии. Какие впечатления от нашей публики?
– Публика хорошая, но молодежи на концертах мало. Ситуация запущена. Когда три года назад я привозил в Ригу выдающегося молодого скрипача Даниэля Лозаковича, любимца ведущих дирижеров мира (он приехал в Ригу из уважения ко мне, так как я был его учителем, и практически без гонорара), зал собрать не могли.
В музыкальной школе имени Дарзиня мы предлагали билеты по 5 евро, и их не брали. Меня удивило подобное отсутствие интереса.
Таких цен на билеты на концерты по 5–10 евро в Европе давно нет. Честно сказать, я растерялся, ведь Рига – один из символов культуры для меня, город, повлиявший на всю мою жизнь.
Я столько великих скрипачей и пианистов переслушал в советское время в зале «Дзинтари» – концерты Ойстраха, Рихтера, других выдающихся музыкантов. Летом Дзинтари становился центром классической музыки. Надеюсь, эта традиция возродится.
Марина СИУНОВА
