В ноябре 2013 года произошла самая страшная техногенная катастрофа в новой истории Латвии. Рухнувшая кровля супермаркета Maxima в рижском микрорайоне Золитуде погребла под собой тела 54 человек. Десятки покупателей, продавцов и спасателей получили увечья разной степени тяжести. Но на прошлой неделе суд повторно пришел к выводу, что в трагедии виновен только один человек – строительный инженер.
Обвиняли девятерых, остался один
Строительные эксперты в ходе расследования пришли к выводу, что трагедия произошла из-за неправильного расчета нагрузки на конструкции крыши супермаркета. Прокуратура предъявила девяти лицам обвинения в нарушении правил строительства, невыполнении обязанностей государственного должностного лица, убийстве по неосторожности и нарушении правил охраны труда.
Однако на прошлой неделе Рижский окружной суд подтвердил решение суда первой инстанции, согласно которому винить во всем следует лишь строительного инженера Ивара Сергетса.
Сегодня все стороны – адвокаты потерпевших и обвиняемого, а также прокуратура – заявляют о намерении оспорить решение суда повторно.
Кто этот человек?
Строительный инженер Ивар Сергетс осужден на шесть с половиной лет тюрьмы. Также суд постановил взыскать с него 5,5 млн евро в пользу потерпевших в качестве компенсации морального ущерба и запретить работать по профессии в течение пяти лет.
«Шанс получить компенсацию близок к нулю»
Адвокат Евгения Тверьяновича-Боре из адвокатского бюро INTELLEXI, которая с первых дней после трагедии представляет интересы примерно сорока потерпевших, призналась «МК-Латвии», что при нынешнем приговоре потерпевшие и их семьи, скорее всего, не смогут получить назначенную судом компенсацию:
– Один человек, признанный виновным, не может выплатить пять с половиной миллионов евро по иску потерпевших (это выплаты людям за нанесенный моральный вред, вызванный потерей близких и физическими увечьями). А значит, это решение не может быть трактовано как справедливое в отношении конкретных потерпевших. Не говоря уже о том, что не может лишь один человек отвечать за итог некачественной работы многих специалистов – и проектировщиков, и самих строителей, и проверяющих, – результатом которой стало обрушение конструкций.
Уже в ходе досудебного расследования правоохранительные органы пришли к выводу, что в золитудской трагедии не было и не могло быть вины только одного человека. Это череда сбоев всей системы строительного процесса и вовлеченных в нее людей. У каждого из причастных к процессу строительства этого объекта был свой круг обязанностей и задач, своя зона ответственности и компетенция.
В рамках уголовного дела суд должен был выяснить все обстоятельства и причинно-следственные связи, правонарушение или бездействие конкретных лиц, что привело к трагедии, повлекшей тяжкие последствия. По мнению потерпевших, ни в суде первой инстанции, ни в окружном суде эти обстоятельства выяснены не были, в результате чего виновным был признан лишь один из участников всего процесса, нарушения которого были очевидны.
Зачем тогда в стране предусмотрен многоступенчатый строительный процесс – столько проверяющих, согласовывающих учреждений, инспекций, которые принимают готовые объекты в эксплуатацию, если на выходе в случае обрушения конструкций ответственность несет один строительный инженер?.. Вопрос риторический.
Потерпевшие разочарованы и опустошены
– Потерпевшие ожидали другого итога рассмотрения апелляции?
– Безусловно! Они испытали разочарование и опустошение. Для многих семей, интересы которых я представляю, а это почти четыре десятка, такое решение суда было просто шоком. Судите сами – всем потерпевшим семьям, независимо от количества членов семьи, судом была определена одна и та же сумма компенсации – по сто тысяч евро на семью за погибшего в трагедии.
Несправедлив и не поддается логике аргумент, что моральная компенсация присуждается за установленный факт нарушения и за совершенное преступление в размере одной возмещаемой суммы за погибшего в результате трагедии – 100 тысяч евро. И эта сумма, по мнению суда, определяется для возмещения страданий и переживаний всей семьи, а не отдельно для каждого члена семьи. То есть цена жизни человека – это 100 тысяч евро? Простите за такие сравнения, но если в семье пять членов семьи, то это по 20 тысяч евро на каждого, а если два человека – то по 50 тысяч евро.
В итоге получается, что согласно решению суда дети, потерявшие в трагедии Золитуде родителя – маму или папу, в одной семье (где пять членов семьи) могут получить 20 тысяч евро, в другой (где четыре члена семьи) 25 тысяч евро, в третьей (где осталось два члена семьи) – 50 тысяч евро.
По мнению потерпевших, это несоизмеримо: в каждой семье при одинаковых обстоятельствах люди переживали равноценную боль, равноценные страдания от утраты близких, а суммы компенсации разнятся. При этом мы все понимаем, что с учетом общей суммы компенсаций их назначение сугубо формальное: у инженера-строителя Сергетса таких средств нет, и понятно, что на выходе потерпевшие эти компенсации просто не получат.
Что осталось за кадром
– Что еще в решении суда вызывает у вас вопросы?
– Непонятно, почему представители ООО Vikom Industries – компании, которая изготавливала конструкции ферм для строительства супермаркета, а также осуществляла их монтаж, не только не понесли наказания, но даже не оказались на скамье подсудимых, то есть не были привлечены к уголовной ответственности. Получается, деятельность этого важного звена в цепочке строительных работ вообще не была расследована и оценена ни в полиции, ни в прокуратуре, ни в суде. Важно упомянуть тот факт, что представители этого предприятия многократно вызывались в суд первой инстанции и давали достаточно расплывчатые и противоречивые показания. Это мне кажется весьма странным. И все это несмотря на то, что мы, адвокаты, в дебатах неоднократно привлекали внимание суда к этому упущению, и на стадии рассмотрения этого дела судом первой инстанции, и второй. Но безрезультатно. Изготовители конструкций ООО Vikom Industries ушли от ответственности.
Подделка подписей – обычная практика?
– Еще один момент, который красной нитью проходит через все судебные слушания, это то и дело всплывающая информация о поддельных подписях на разных документах, касающихся строительства супермаркета Maxima, – продолжает адвокат. – Эти вопросы регулярно поднимали адвокаты подсудимых в своих ходатайствах. Так, по просьбе защитника Ивара Сергетса суд второй инстанции, чтобы проверить подозрения адвоката и самого подсудимого в возможном подлоге, привлек эксперта для проведения экспертизы: адвокат уверял, что титульный лист с подписями появился на папке с утвержденными документами гораздо позднее остальных документов. Результаты экспертизы тоже не дали однозначного ответа, но в то же время эти подозрения не опровергли.
Был еще один эпизод, также связанный с подделкой подписей. Адвокаты заподозрили возможный подлог, когда выяснилось, что многие важные документы вместо ответственного сотрудника подписывал Виктор Иванов, рядовой работник компании-субподрядчика Monce.
Виктор Иванов на следствии сам признал, что подделывал подписи сертифицированного руководителя строительных работ Андрея Кулешова из компании Vikom Industry. Однако в отдельном процессе Иванов по соглашению был наказан за подделку подписей всего лишь денежным штрафом на 2000 евро.
К чести суда могу сказать, что помимо приговора он вынес несколько частных определений, одно из которых касалось именно рекомендации прокуратуре возбудить отдельное уголовное дело с целью проверки вот таких фактов подлога.
Спасатели – не жертвы трагедии?
– Еще один ключевой момент, который меня очень смутил при рассмотрении дела о золитудской трагедии, касается родственников троих погибших спасателей, которые выносили из-под завалов пострадавших людей. По мнению суда, семьи спасателей были признаны потерпевшими по данному уголовному процессу незаконно и де-факто они не имеют и не могут иметь никаких прав на возмещение убытков материального или морального характера, полученных в рамках данного уголовного дела. Хотя поначалу они были в списке потерпевших, это признала и полиция, а затем и прокуратура. Но по решению суда они фактически были из этого списка вычеркнуты.
– И чем было обосновано такое решение суда?
– Свое решение суд обосновал тем, что гибель троих пожарных-спасателей наступила, а 13 пожарных-спасателей получили телесные повреждения и имущественный ущерб не в результате преступного деяния (нарушения строительных норм и правил, то есть действий или бездействия обвиняемых), а в результате ликвидации последствий уже совершенного уголовного правонарушения при исполнении своих обязанностей, которые были связаны с повышенным риском для их жизни и здоровья, ответственность за которые государство взяло на себя.
А потому требовать выплаты компенсаций от обвиняемых в этом уголовном процессе они не имеют права, поскольку выплачивать компенсации за понесенный ущерб им по сути должно государство, а не виновник трагедии.
Суд посчитал, что это руководитель аварийно-спасательных работ дал конкретные указания пожарным, поэтому именно он несет ответственность за то, что пожарные спасатели продолжали работать, когда возникла реальная угроза обрушения здания или его части.
Потерпевшие – родные погибших спасателей – не согласны с такими выводами, поскольку, если бы не было уголовного правонарушения, совершенного непосредственно обвиняемыми, не было бы и обрушения, и необходимости в проведении спасательных работ на объекте.
– В итоге родные погибших спасателей остались без компенсации?
– По мнению потерпевших, аргумент суда о том, что пожарные добровольно пошли на профессиональный риск, зная об опасности и небезопасности нахождения под сохранившимися кровельными конструкциями здания супермаркета, не выдерживает критики.
Суд даже не стал анализировать глубину, публичность и тяжесть морального ущерба, причиненного потерпевшему, а просто отклонил компенсационные заявления потерпевших – родных погибших пожарных-спасателей.
– И все же какие-то компенсации потерпевшие и их семьи получили благодаря инициативе самого предприятия Maxima Latvija, которое еще до решения суда предложило покрыть нанесенный ущерб. На эти цели, насколько помню, было выделено более 9 миллионов евро. И суммы потерпевшим и их семьям выплачивались в зависимости от степени нанесенных увечий.
– Да, благодаря тому, что между юристами Maxima Latvija и адвокатами потерпевших была достигнута договоренность о мировом соглашении, потерпевшие смогли получить компенсацию ущерба. И получается, что пока в рамках этого уголовного процесса, средства, выделенные предприятием Maxima Latvija, – единственная компенсация, выплаченная потерпевшим. Это было крайне важной поддержкой для семей, в которых в результате трагедии погибли родные, особенно тогда, когда в семье остались маленькие дети, которые потеряли своих родителей. Сумма компенсации на семью, в которой погиб родственник, составила 100000 евро.
Будет протест
– Вы намерены опротестовать принятое Рижским окружным судом решение?
– Когда мы с потерпевшими проанализируем приговор и аргументы суда, тогда и примем решение, подавать ли кассационную жалобу. Но, скорее всего, это будет сделано. Думаю, что и адвокат единственного признанного виновным Ивара Сергетса, и сам Сергетс также оспорит судебный приговор апелляционного суда.
– Если приговор будет снова оспорен, сколько еще времени уйдет на рассмотрение этого дела? Ведь в ноябре этого года исполнится десять лет со дня золитудской трагедии.
– Сложно сказать, все зависит от суда и темпов рассмотрение дела. Конечно, для потерпевших это очень тяжелое моральное испытание, многим эмоционально больно присутствовать на судах. Время не стоит на месте, более 10 человек уже не дождались приговора суда. Некоторые из потерпевших, особенно люди в возрасте, болеют. Кто-то так и не оправился от полученных травм – физических и моральных. Эта трагедия изменила их жизнь навсегда.
– Как вы считаете, не был ли процесс рассмотрения дела о трагедии в Золитуде затянут?
– Во время рассмотрения дела апелляционным судом никто – ни подсудимые, ни адвокаты, ни суд – намеренно не затягивали слушания дела, соблюдали все сроки, практически никто не заявлял о болезни, а если отсутствовал кто-то из адвокатов, подсудимые соглашались на продолжение слушания без защитника. Поэтому с учетом такого большого числа участников процесса рассмотрение апелляции в годовой срок – это достаточно быстро.
Есть ли справедливость?
– И что в итоге? Что для потерпевших есть справедливость в этом деле?
– Последствия трагедии и утраты близкого человека не восстановить и не уравнять никаким уголовным наказанием, каким бы суровым оно ни было, никакой материальной компенсацией. Фактически абсолютная справедливость и восстановление прежней ситуации в данном случае невозможны. Тот роковой день коренным образом изменил жизнь нескольких сотен человек, которая уже никогда не будет прежней.
Принесение сатисфакции потерпевшему не является только личным делом потерпевшего. Кардинальным принципом морали, справедливости и демократического управления является наказание виновного за его нарушение, поскольку необходимо предотвратить повторное совершение правонарушения преступником и предотвратить совершение подобного правонарушения другими, а также необходимо защищать общество. Компенсация также выполняет функцию индивидуальной и общей профилактики.
Потерпевшие ждали от окружного суда именно такого справедливого вердикта, направленного на недопущение повторения катастрофы в будущем, но, к сожалению, не дождались...
Виктор СОКОЛОВ
