Медиаторы: хватит ссориться!

«Прожили с женой в браке 17 лет и в этом году решили развестись, – рассказывает 45-летний Николай. – Любовная лодка разбилась о финансовый вопрос. Вроде зарабатываешь, но этого почему-то не хватает. Начинаются претензии, и пошло-поехало. После новогодних праздников так поругались, что решили: разводимся. Хотя, честно говоря, не хотел разводиться, все же я жену люблю. А потом вдруг она говорит: пошли к медиатору. Где-то узнала о такой возможности. Решил попробовать, ведь хуже не будет…»

До суда Николай с женой в итоге не дошли: «То, что помиримся, поняли уже на первой встрече с медиатором, хотя нам понадобилось пять встреч, чтобы заключить соглашение. Конечно, проблемы не решились одним махом. Бывает, мы и сейчас спорим, но уже иначе. Во-первых, не копим обиды, высказываем сразу. Во-вторых, ищем пути решения проблем. Научились договариваться».

О том, что такое медиация и как с ее помощью можно помирить находящихся в конфликте супругов, родителей и детей, бабушек и внуков, беседуем с медиатором Ованесом Мкртчяном.

«Нечто среднее между психологией, юриспруденцией и конфликтологией»

Медиация – технология урегулирования споров с участием третьей, нейтральной стороны. Применение медиации в Латвии регулируется законом, принятым в 2014 году. Однако, как сообщили «МК-Латвии» в Совете сертифицированных медиаторов, этот способ решения споров существовал в нашей стране задолго до принятия соответствующего закона. В прошлом году исполнилось 20 лет медиации в Латвии.

Принципы медиации – добровольное согласие всех участников, конфиденциальность информации, абсолютная беспристрастность медиатора.

– Медиатор – не психолог (хотя представителей этой профессии среди медиаторов много), не конфликтолог и уж точно не арбитр и не судья, – рассказывает наш собеседник. – Его задача – помочь конфликтующим сторонам договориться и сделать шаг навстречу друг другу, а не выяснять, кто был прав, а кто – виноват.

По словам Ованеса Мкртчяна, медиация лежит на пересечении психологии, юриспруденции и конфликтологии.

Деятельность медиатора может осуществляться как на профессиональной, так и на непрофессиональной основе. В первом случае медиаторами могут быть лица, достигшие возраста восемнадцати лет, обладающие полной дееспособностью и не имеющие судимости. Во втором случае необходимо достижение возраста двадцати пяти лет, наличие высшего образования, а также дополнительного профессионального по вопросам применения процедуры медиации.

«Этому» ребенка не дам!

Медиатор становится как бы проводником, по которому можно пустить напряженный «ток» беседы на повышенных тонах. Когда люди ругаются один на один, они часто «навешивают» на свои сообщения много ненужных деталей. Это оскорбления, взаимные обвинения и сильные эмоции – обида, боль, гнев. За ними сложно услышать суть, а конфликт только развивается еще сильнее.

На медиации все иначе. Хоть стороны и сидят по одну сторону стола, напротив медиатора, но поначалу могут даже не смотреть друг на друга. Беседовать между собой на старте запрещено: все свои реплики они должны передавать друг другу через медиатора. Тот «очищает» слова от эмоций, выделяет самую суть и доносит их до второй стороны.

Например, супруги разводятся и обсуждают порядок общения папы с ребенком. Тот требует: «Я хочу, чтобы ЭТА женщина давала мне МОЕГО ребенка с 10 утра до 10 вечера. Обязана!» Если сказать это все напрямую, без медиатора, жена еще больше разозлится и вообще перестанет давать ребенка.

Медиатор «переводит» с эмоционального на русский: «Ваш муж хочет встретиться с ребенком на выходных с 10 утра до 10 вечера. Для него это очень важно – участвовать в жизни ребенка».

Мама против: «Ни за что! Ребенку нужно делать уроки, а ЭТОТ – бестолковый, будет только развлекать, баловать».

Снова требуется перевод. И так до тех пор, пока эмоциональная шелуха не сойдет и не начнется конструктив: сколько конкретно отец общается с ребенком, где и на каких условиях. Куда можно, куда нельзя, вплоть до мелочей вроде «ни за что не кормите мороженым».

Медиатор не только «переводит» сторонам реплики друг друга, но и следит за порядком. Напоминает, что недопустимы оскорбления. Требует: «Говорите со мной, а не со второй стороной».

Но когда становится ясно, что лед тронулся, и люди корректно общаются, медиатор как бы уходит на второй план. Но если снова начинается столкновение – возвращается в беседу и опять начинает «переводить».

Медиатор будет брать огонь на себя до тех пор, пока не заметит, что стороны наконец готовы общаться напрямую и сотрудничать.

Перед тем, как пройти процедуру медиации, стороны посещают медиатора поодиночке. Каждый рассказывает о том, как видит конфликт, чтобы медиатор мог посмотреть на ситуацию глазами участников спора. Эти предварительные встречи называются премедиацией. После них стороны должны сформировать свои предложения, которые будут обсуждаться на медиации.

«Мама меня убьет»

Медиация требуется не только в случае развода. Среди примерно сотен конфликтов, которые уже разбирали Ованес Мкртчян и его коллеги, проблемы детско-родительских отношений лидируют.

Однажды пришлось проводить экстренную медиацию между девочкой-подростком и ее родителями. Ребенок сам пришел в семейный центр с таким запросом: помогите, домой не вернусь, меня там убьют.

Оказалось, «убить» могут за недавно сделанный пирсинг, и в целом конфликты с родителями стали постоянными. Маму и папу раздражали неформальные увлечения дочери, ее смелые эксперименты со стилем. Понимая, что ситуация острая, медиатор привлек опеку и через нее пригласил родителей на встречу. Поскольку первая беседа состоялась именно с ребенком, и в тяжелой ситуации девочку нельзя было не пожалеть, Мкртчян уже не был уверен в своей нейтральности. В таком случае обычно приглашают второго медиатора – для страховки и «взгляда со стороны».

– Конечно, родители сначала ничего не хотели слушать. Лишь повторяли: «Что ты натворила? У тебя все было, мы все ради тебя делаем, ни в чем не отказываем». Но когда мы начали общаться, вдруг всплыло совершенно иное. Оказалось, что пирсинг девочка сделала специально, чтобы обратить на себя внимание. В ней жила обида: три года назад ее отправили на целое лето в лагерь, хотя она просила этого не делать. В лагере ее обижали, она очень тяжело переживала эту ситуацию, вернулась уже взвинченной. А родители поняли это иначе: дочь в лагере «испортили», значит, нужно с ней построже.

По словам Мкртчяна, конфликт закручивался все серьезнее прямо у него на глазах, и тогда пришлось вспомнить о своем юридическом образовании и проинформировать: в такой ситуации у Сиротского суда могут возникнуть вопросы относительно жестокого обращения с несовершеннолетней, что может привести к риску изъятия у семьи не только старшей дочери, но и младшего ребенка. Поэтому правильнее все-таки сделать шаг навстречу друг другу. «Только тогда родители немного смягчились и постарались услышать дочь», – говорит Ованес Мкртчян.

«Я все для него делал!»

Детско-родительские конфликты вовсе не предполагают, что перед медиатором окажутся мама, папа и подросток. Порой приходится работать с уже взрослыми людьми.

«65-летний мужчина вызвал на медиацию своего 40-летнего сына. Вопрос стоял об общении с внуком: сын деду не давал возможности, и тот уже был готов идти в суд.

В процессе медиации вскрылась огромная взаимная обида. Сын рассказал, что отец в детстве его бил. А еще заставил в ранней юности расстаться с любимой девушкой. Были и более «свежие» проблемы. Прозвучало: «Отец всегда меня обвинял в том, что я ничего в жизни не добился». Ситуация была очень эмоционально заряжена.

Знаете, ведь и мужчины на медиации плачут, не только женщины. И это нормально, ничего стыдного в этом нет. Хуже было бы, если бы не плакали.

В ходе встреч мы выяснили, что дедушка своего сына на самом деле очень любит. Что это с ним он бы хотел общаться, а вопрос встреч с внуком – скорее повод.

– Дурак мой сын! Он молодец, конечно, но не понимает, что я все для него делал, и вообще… – он не договорил, но все было понятно.

– Скажите ему об этом. Вы же сами сказали, что он дурак, что он не поймет сам. Скажите ему, – говорю я.

– А к чему это приведет? – заволновался дедушка.

– Не знаю, но вам точно станет легче.

И они поговорили. Пусть сквозь зубы, пусть мне пришлось это переформулировать для сына, но произошло чудо. Они сделали шаг навстречу друг к другу.

От обид к соглашению

Медиация, говорит Ованес Мкртчян, это в том числе и работа с обидами. Сильные эмоции мешают договариваться, поэтому, если медиатор чувствует, что хотя бы одна из сторон обижена, может предложить прервать процесс и проработать эту проблему в индивидуальном порядке с психологом.

«Обычно все взаимные обиды видны на премедиации, но если нет – они все равно рано или поздно всплывут. Тогда, если ситуация нагнетается, мы организуем кокус. Это ситуация, когда на медиации мы просим одну из сторон выйти.

Если мы видим слезы, яркие эмоции, понимаем, что человеку сейчас очень плохо – второй на время выходит за дверь. Разгружаем эмоционально, сопереживаем. Но потом – и это важно! – ровно столько же времени мы уделяем второй стороне».

Медиация – процедура не быстрая. Обычно требуется несколько встреч, чтобы прийти к соглашению. Стороны не ограничены во времени.

Результатом медиации становится медиативное соглашение: в нем прописано подробно, до чего стороны сумели договориться. Соглашение существует в трех экземплярах – по одному у каждого из спорщиков и одно у медиатора. В случае, если вопрос касается раздела имущества, алиментов и прав ребенка после развода, медиативное соглашение можно заверить у нотариуса – тогда оно будет иметь статус исполнительного листа.

Когда медиация не получилась

Если кто-то из сторон все же не готов договариваться, ничего не выйдет. Бывает, что один из участников бросает дело на полпути и уходит. Случается также, что конфликт находится в настолько острой фазе, что стороны даже с помощью медиатора не могут услышать друг друга. Но срыв может произойти и тогда, когда, казалось бы, все стало получаться.

Когда первые договоренности достигнуты, медиатор обычно предлагает сторонам протестировать их в пробном режиме, чтобы выявить слабые места. Скажем, супруги договорились о том, как «воскресный папа» будет общаться с сыном. Пару выходных попробовали жить по новым договоренностям, и всплыли нюансы: то папа опаздывал и не предупредил, то у мамы были дополнительные условия, скажем, «не хочу, чтобы они гуляли в центре города, только в нашем районе».

Тогда стороны возвращаются к медиатору и уточняют свое соглашение. Разумеется, учесть все невозможно, и медиатор в этом случае смотрит: а могут ли стороны договариваться самостоятельно, научились ли слышать друг друга? Если да, то самое время подписать финальный документ.

Есть и нюансы. Скажем, у многих уже после первого сеанса возникает ошибочное ощущение того, что все наладилось. Но тут, предупреждает Ованес Мкртчян, нужно слушать рекомендации медиатора, иначе можно все испортить.

«Супругам показалось, что у них пошел диалог, хотя они еще не пришли к финальному соглашению. Уверен, хватило бы еще одной встречи, чтобы закрепить успех.

Но они меня не послушали и после медиации пошли гулять все вместе: мама, папа и ребенок, которого они только что «делили» и спорили. Все было чудесно – сходили в кафе, покатались на качелях в парке, но на прощание мама вдруг сказала неосторожную фразу, и все усилия насмарку. Эскалация конфликта и отказ от процедуры, медиатор уже ничего не может сделать».

«Если медиаторы выгорают, то как раз от таких случаев, – сетует Ованес Мкртчян. – Ты включился, организовал процесс, вложился. А люди нарушили простейшее правило, и все пошло прахом, хотя мы были почти у цели».

Зато если все получается, награда велика. «По завершении медиации я обычно чувствую усталость – физическую прежде всего, потому что даже сидеть на стуле пять часов подряд и пропускать через себя чужие эмоции, поверьте, нелегко. Но еще я чувствую удовлетворенность. В такие минуты я знаю, что не просто так работаю, не просто так живу».

Получите помощь медиатора бесплатно!

В 2025 году у родителей, между которыми вспыхнул конфликт из-за ребенка, есть возможность помириться при помощи посредника.

В 2025 году латвийский Совет сертифицированных медиаторов совместно с Министерством юстиции продолжает реализацию программы «Медиация в семейных спорах», в рамках которой государство оплачивает разрешение споров о ребенке.

К финансируемой государством медиации можно прибегнуть в различных ситуациях, связанных с детьми, например, если возникли несогласия в вопросах ежедневного ухода, воспитания и образования ребенка, в случае развода родителей, при возникновении спора о месте жительства ребенка и т. п.

Медиация возможна как в случае, если спор еще не дошел до суда, так и после начала судебного разбирательства.

Программа рассчитана на пять сессий медиации (каждая сессия медиации длится 60 минут), которые оплачивает государство. Если хотя бы один из участников конфликта имеет статус малообеспеченного или нуждающегося лица, то государство оплатит семь сессий медиации под руководством сертифицированного медиатора.

■ ■ ■

Сертифицированные медиаторы предлагают проводить сессии медиации как очно, так и дистанционно (по видеосвязи, например, с помощью платформы Zoom).

Многие медиаторы говорят на иностранных языках (английском, русском, французском, немецком), поэтому медиация также подходит для разрешения таких семейных споров, в которых один из родителей находится за рубежом.

■ ■ ■

Чтобы подать заявку на финансируемую государством медиацию, стороны должны обратиться к сертифицированному медиатору, участвующему в проекте. Найти контакты такого специалиста можно на сайте Совета медиации – mediacija.lv. 

В случае возбуждения судебного разбирательства обе стороны должны уведомить суд о своем согласии на использование медиации. В таком случае суд приостанавливает разбирательство и назначает время для использования медиации.

Если стороны не могут прийти к согласию относительно выбора медиатора или по другим вопросам, связанным с медиацией, они могут обратиться в Совет сертифицированных медиаторов с просьбой рекомендовать специалиста по примирению.