Одних людей тяжелые события жизни ожесточают, а других, наоборот, закаляют и одновременно воспитывают в них эмпатию и милосердие к окружающим. Так произошло с нашей соотечественницей Илзе Будревичей, которая из-за алкоголизма матери в возрасте пяти лет попала в детский дом, перенесла одиночество, голод и побои, а когда выросла, то делом своей жизни выбрала уход за немощными старичками в доме престарелых. Илзе откровенно рассказала «МК-Латвии» о пережитом и о сегодняшнем отношении к своей матери.
Вместо одной бабушки - десять
Наша собеседница - жительница Добеле, мама троих детей Илзе Будревича. Сейчас она с младшей дочкой находится в декрете. До декрета Илзе работала в социальном центре «Тервете», в ее обязанности входил уход за пожилыми людьми. Проще говоря – смена памперсов, мытье, переодевание и тому подобная работа, которая мало кого привлекает.
- Я люблю ухаживать за людьми, люблю им помогать. И мне не важно, кто эти люди, вкусно пахнущие младенцы или пожилые сениоры, - признается Илзе. - К сожалению, у некоторых моих коллег так и не получилось относится к пожилым людям без брезгливости. Я связываю это с тем, что у них был другой жизненный опыт, не такой, как у меня, ведь они жили в семье, а не в детском доме. К тому же я рано потеряла бабушку, и у меня образовался дефицит в общении с пожилыми людьми. Мне действительно нравится с ними разговаривать, их обнимать и целовать. По степени беззащитности и беспомощности они как младенцы, поэтому их нельзя обижать.
Илзе призналась, что никогда не поймет детей, которые отдают своих стариков в дома для престарелых.
- Как можно от них отказаться? Если нет времени на маму, значит, нет времени и на своего ребенка, и на внука. Но на детей и внуков время все-таки находится, значит, дело только в возрасте подопечного?
«Мама не виновата!»
Илзе было пять лет, когда ее, двух ее братьев и сестру работники Социальной службы забрали у мамы. Официальная причина заключалась в алкоголизме матери. В результате старший брат отправился жить к своему отцу, сводную старшую сестру Илзе удочерили, а саму девочку с родным братом отправили в детский дом.
- Сразу хочу сказать, что свою маму ни в чем не виню! Она одна нас воспитывала, никто ей не помогал. Кроме детей (я была младшей), на ней лежали заботы о нашем частном доме, огороде и домашнем скоте. Из-за огромной усталости мама начала выпивать, - говорит наша собеседница. - Хочу подчеркнуть, что мы, дети, от ее алкоголизма никогда не страдали, мы всегда были сытыми, у нас всегда была чистая одежда. Даже врач детского дома, к которому меня и брата привели сразу после того, как забрали из семьи, поразился, насколько мы были чистенькими и прилично одетыми. Обычно детей привозили в детский дом в ужасном состоянии: со вшами, изможденных, в грязной одежде. Мы с братом приехали совсем вдругом состоянии.
Илзе считает, что кому-то из ее родственников приглянулся дом, в котором жила ее семья, и этот человек нажаловался на ее мать в социальную службу. Такое мнение у нее появилось потому, что после трагедии с изъятием детей ее мама очень быстро потеряла этот дом. Возможно, кто-то его выкупил за гроши.
- Работники социальной службы не стали разбираться в жалобе и проверять, есть ли основания разрушать нашу семью, - говорит Илзе. - Мне рассказывали, что особенно лютовала сотрудница Социальной службы, которая жила в Елгаве. Долгое время я мечтала найти ее и задать всего один единственный вопрос: «За что вы так с нами, детьми, поступили?». Неужели эта женщина не понимала, что нам лучше жить в нашем доме с мамой, спать в собственных кроватях, играть с нашими игрушками, чем попасть в чужой дом, в котором твоего ничего нет и где ты абсолютно никому не нужен. Если бы социальных работников и эту даму из Елгавы действительно заботила наша судьба, то они поработали бы с моей мамой и помогли бы ей завязать с алкоголем.
- Вы думаете, ваша мама смогла бы завязать с алкоголем?
- Конечно! Когда нас у мамы забрали, она была беременна пятым ребенком, нашим младшим братом. Произошедшее с нами произвело на нее такое впечатление, что она прекратила пить. И лишь через 20 лет однажды сорвалась, когда умер ее муж. Но к тому моменту у нее была поддержка и опора в виде нас - всех ее детей. Мы смогли сделать так, чтобы мама вновь бросила пить.
Понять и простить
- Я вас правильно поняла, что несмотря на все случившееся, вы вновь общаетесь со своей мамой?
- Конечно, и не только общаюсь, но и люблю ее. С мамой общаются все мои братья и сестра, а также мои дети - ее внуки. Они, конечно, знают, что я до 19-ти лет жила в детском доме, но при этом очень хорошо относятся к бабушке. Я их так воспитываю.
- Если ваша мама, также как и ваши подопечные из дома престарелых, будет нуждаться в уходе, вы возьмете ее к себе в семью?
- Даже речи не может быть о другом варианте. Конечно, возьму, конечно, буду о ней заботиться.
- Неужели вы никогда не испытывали на маму обиду, что из-за ее алкоголизма вы очутились в детском доме?
- Не скрою, у меня был такой период, когда я ненавидела маму и не хотела видеть. Когда она приходила в детский дом, чтобы встретиться со мной и моим братом, я пряталась от нее в шкаф. Вместе с этим я по маме очень сильно скучала и злилась, что младший брат, которым мама была беременна, когда нас всех у нее забрали, все-таки живет с ней, а я по-прежнему нахожусь в детском доме.
- А почему мама вас не забрала обратно, когда завязала с алкоголизмом?
- Мама сказала, что много раз хотела сделать это, но ей не разрешили.
- Когда вы смогли окончательно простить маму?
- Мы с ней начали общаться сразу после того, как я ушла из детского дома, то есть в мои 19 лет. А хорошие отношения у нас возобновились после рождения моя первой доченьки. Мне захотелось быть поближе к маме, хотелось, чтобы у моей дочки была любящая бабушка.
- А что случилось с вашей собственной бабушкой?
- Бабушки со стороны папы у меня никогда не было, а бабушка со стороны мамы меня и брата навещала в детском доме. Но она нас к себе не взяла: либо не хотела этого делать, либо считала себя слишком старой для заботы и воспитания детей. Через пять лет после того, как я попала в детский дом, она умерла.
Школа выживания
- Про детский дом принято думать, что это самое ужасное, что может случиться с ребенком, и я с этим полностью согласна, - продолжает наша собеседница. - Но одновременно детский дом – это школа жизни, вернее, школа выживания. Там нельзя быть неженкой, нельзя быть слабой, надо уметь за себя бороться. Тем, кто этому не смог научиться, в детском доме приходилось очень сложно.
- Как к вам относились воспитатели? Помогли приспособиться к детскому дому, чтобы вам не было страшно и плохо?
- Воспитатели относились к воспитанникам как к своей работе, а для ласки и помощи у них были свои собственные дети. За объятия и поцелуи им дополнительно не платили, поэтому они ничего этого не делали. Но я благодарна, что они приучали детей к чистоте и настаивали на посещение школы.
- В чем был ужас детского дома?
- Например, в том, что воспитатели били детей. Правда, не всех, а только самых маленьких. Когда ребенок подрастал, они его не трогали, так как понимали, что он способен пожаловаться директору детского дома или кому-то из руководства. А пока дети - малыши, с ними можно было делать что угодно, они не способны за себя постоять и кому-то рассказать о произошедшем.
- За что детей били?
- За разные провинности. Например, однажды нас повели мыться, и одна девочка не сумела себя, как следует, намылить. Воспитательница тут же ударила ее за это. Если кто-то проливал суп, то обязательно получал за это пинок от воспитателя. А так как дети часто что-то проливали или опрокидывали, то и пинки получали часто. Чаще всего нас не били, а дергали за волосы. Но лично меня ни разу не били, так как я была запуганным ребенком, который старался все делать очень хорошо.
Ночь на коленях
- А дети заступались друг за друга перед воспитателями?
- Конечно, нет. Дети были очень запуганными, боялись воспитателей и не смели им возразить. Однажды воспитатель поймал меня за чтением книжки после объявления об отходе ко сну. В наказание я должна была всю ночь стоять на коленях. Конечно, никто из других детей за меня не заступился... За меня заступался только мой брат, и то - не перед воспитателями, а перед другими детьми. В детском доме дети часто дрались.
Причин для драк было много: не понравилось, как кто-то что-то сказал, как посмотрел. Когда мы стали старше, то драки возникали из-за еды. Мы всегда ходили голодными, порции, которые нам выдавали, были маленькими. Тот, кто посильнее, мог отобрать еду у того, кто послабее, лишить его куска мяса. Особенно тяжело было в подростковом возрасте, когда есть хотелось всегда. Помню, однажды нас отправили на помощь крестьянам. Вечером они подарили нам много лука, мы пожарили его на сковородке и съели просто так, без ничего.
- Когда вы научились защищать себя?
- В подростковом возрасте. Мы, детдомовцы, ходили в ту же школу, что и обычные, домашние ребята. С некоторыми из них я сдружилась, начала пить алкоголь и курить. Мое поведение изменилось, я стала внутренне сильной. Уже ничто не могло меня сломить. Помню, как убегала в эту плохую компанию через окно детского дома.
Спонсоры и подарки
- Сейчас модно помогать детским домам, на праздники, особенно зимние, многие везут в детские дома одежду и подарки. Как вы относились к подобной благотворительности?
- Очень хорошо, потому что мы, например, не были перекормлены вниманием и подарками. К тому же в то время, когда я росла в детском доме, нам в основном помогали и к нам приезжали не простые люди, а спонсоры – как местные, так и зарубежные. Они привозили много нужных вещей, один раз даже привезли велосипеды. Мы были очень им рады.
Еще мне запомнилось, что дети радовались приезду спонсоров не только из-за подарков, но и потому, что эти люди находили время с нами пообщаться.
Детдомовские дети вообще не были избалованы вниманием и подарками, даже кульки конфет, которые нам в зимние праздники присылали работники самоуправления, вызывали у нас восторг.
Усыновление? Нет, рабочая сила!
- Люди часто приходили в детский дом, чтобы усыновить ребенка?
- Достаточно часто. Но каждый, кто приходил, шел за конкретным ребенком, у него была фотография этого ребенка, он был ознакомлен с его делом и в детский дом он шел на закомство. Так сказать, выбор ребенка такому человеку не предоставляли, он не мог сказать: «Покажите мне всех, и я выберу того, кто мне понравится!».
- А все дети хотели, чтобы их усыновили или кто-то этого не желал?
- Я уверена, что хотели этого все, но многие из гордости делали вид, что им это не нужно. Ребята постарше уже понимали, что они мало кому нужны в качестве сыновей и дочек. А вот в качестве бесплатной рабочей силы на нас всегда был спрос.
- Что вы имеете ввиду?
- Некоторые люди брали детей на лето якобы для того, чтобы присмотреться, понять, возможен ли между ними хороший контакт. Другие говорили, что хотят, чтобы ребенок побыл в семье, отдохнул от детского дома. И те, и другие часто брали детей из меркантильных соображений - чтобы мы помогали им на огороде. Однажды, одна пожилая женщина из Елгавы взяла меня к себе на лето, я тогда только закончила первый класс. Все лето я трудилась у нее на огороде, отдыха не было вообще. Такая же история произошла с моей лучшей подругой, ее тоже взяла к себе пожилая женщина и использовала как рабыню на грядках. Если подруга во время прополки что-то путала и вырывала не то растение, эта женщина ее била.
Мы и другие дети, которых использовали как работников на огородах, рассказывали воспитателям о том, как с нами обращались, но слышали одно и тоже: «Прекратите выдумывать!». Детдомовские дети для воспитателей почему-то априори были лгунами.
Не разделять!
- Неужели за все это время никто не захотел вас удочерить по-настоящему?
- Ну почему же, такие люди тоже были. Мою сестру сразу, как забрали у мамы, удочерила одна добрая женщина по имени Мара. Время от времени она и меня брала в гости, и однажды рассказала о своем желании удочерить меня тоже. Я очень обрадовалась, так как от этой женщины видела одно лишь добро. Но Маре не разрешили меня удочерить, так как закон запрещал разделять родных братьев и сестер. Другими словами, чтобы удочерить меня, ей надо было усыновить и моего брата, а она не хотела это делать, так как брат в то время был самый настоящий бандит, даже строгие воспитатели с ним не справлялись.
Через некоторое время судьба дала мне второй шанс жить в семье. Меня захотела удочерить семья из Америки. Этих людей я не знала, но была в восторге и от возможной жизни в США, и от того, что буду жить в семье. Но меня снова не отдали, так как моего брата семья взять не пожелала.
Я очень злюсь на того, кто придумал закон о невозможности разделения сестер и братьев, которые живут в детском доме, он испортил жизнь огромному количеству детдомовских детей. Из-за этого закона, ребенок, у которого были сестра или брат, почти не имел шанса быть усыновленным. А значит, у него отбирали шанс на нормальную жизнь.
Вместо выводов
- Как детство в детском доме повлияло на вас, как на личностью?
- Скорее это повлияло на формирования моего характера и каких-то привычек. Детдомовские дети были лишены нежности, поэтому мне сложно было нучитьтся ее давать. Когда я вышла из детского дома я не умела проявлять любовь, не знала, каким образом люди показывают друг другу свои чувства. Особенно сложно стало, когда родилась моя первая дочка. Я понимала, что не могу просто так обнять ее, поцеловать, потискать. Только к рождению третьего ребенка я этому научилась.
- Неужели не было ни одной воспитательницы, которой нравилось ласкать детей?
- Вы правы, такая была, правда, недолгое время. Воспитательнице Инесе очень нравилось целовать и обнимать детей, она все время это делала, и мы все мечтали, чтобы она нас усыновила. К сожалению, Инесе проработала воспитательницей совсем недолго, вскоре она заняла должность социального работника детского дома, и мы почти перестали ее видеть. Но она до сих пор поздравляет с праздниками меня и некоторых других выпускников детского дома.
- О чем вы мечтали, находясь в детском доме?
- Наверное, правильно будет сказать, что мы не мечтали, а завидовали. Я вам уже рассказывала, что мы учились в одной школе с обычными детьми. Так вот, эти дети время от времени говорили что-то вроде: «После уроков за мной зайдет мама и мы пойдем в магазин», или «На выходных мы с семьей уезжаем на хутор, поздравлять бабушку с Днем рождения». Мне казалось, что лучше этого ничего не может быть, когда ты с родителями куда-то идешь. Особенно в магазин, на день рождения или в кино.
- Вы когда-нибудь задумывались об усыновлении ребенка из детского дома или для вас это табу?
- Я уже давно хочу усыновить ребеночка 3-6 лет. Перед усыновлением надо будет вместе пожить, и, если я пойму, что ребенок чувствует себя счастливым со мной, обязательно его усыновлю.
Тем детям, которые сейчас живут в детском доме, хочу пожелать не сдаваться перед обстоятельствами. Многие дети не выдерживают всего этого ужаса, и, как только у них появляется возможность, начинают пить, впадают в депрессию, употреблять наркотики. Но всегда надо помнить, что детский дом – это временно. Когда ты вырастешь, то сможешь жить по своим правилам.
Ольга ВАХТИНА
